Беспорядочное чередование ассоциаций в уме, когда мы уставились в пространство пустым взглядом, иногда может привести к хорошей идее, но это нельзя назвать мышлением. Мышление функционирует через намерение. Для этого нужно превратить наши дневные грёзы в мысли, имеющие цель и направление. Чтобы «помыслить», мы должны взять массу ассоциативного материала, циркулирующего в нашем сознании, методично просеять его и свести к необходимому выводу.

Это особенно важно во внутреннем земледелии, когда мы быстро накапливаем наблюдения обо всех аспектах самих себя. Мы наблюдаем наше Тело, Сущность и Личность; их позы, настроения и модели мышления; их противоречивые желания; как они конкурируют за ресурсы; их полезное и бесполезное функционирование. Мы также наблюдаем постоянную борьбу за привнесение внимания в эти функции. Хотя эта масса знаний о себе и является откровением, сама по себе она не влияет на внутренние изменения. Напротив, эти знания неизбежно будут мешать нашему внутреннему земледелию, если мы не просеем их до действенного понимания. Какая польза от моей способности распознавать спешку, если я не могу ее обуздать? Какая польза от моей способности видеть свои страхи, тревоги и беспокойства, если я остаюсь их рабом?

Наша мыслительная функция способствует такому совершенствованию. Она может сохранять что-то, что мы поняли, долгое время после того, как опыт, вызвавший это понимание, исчез. Кроме того, она может инкапсулировать это понимание в предложение или даже слово, которое может возродить понимание, когда повторится тот же или подобный опыт. Таким образом, способность мыслительной функции воспринимать мысленным взором вещи, которые не обязательно существуют здесь и сейчас, расширяется, охватывая наше понимание.

Мы начали применять эту способность с первых дней нашего внутреннего земледелия, когда мы соотносили то, что наблюдаем, с частями, определенными этим учением. Когда мы видели ненужное ерзание, мы относили его к «двигательной функции», ассоциативные грёзы — к «мыслительной функции», необоснованное беспокойство — к «эмоциональной функции» и так далее. Делая это, мы использовали нашу функцию мышления, чтобы отделить чувство «я» от того, что мы наблюдали. Приписывая то, что мы наблюдали, той или иной функции, мы косвенно утверждали, что это лишь небольшая часть нас, а не мы целиком.

Август предлагает нам сделать еще один шаг вперед. Одно дело наблюдать за своими психологическими проявлениями в данный конкретный момент, и другое — наблюдать их последствия во времени. Первое имеет дело лишь с одной деталью, второе — со всем паззлом. Наблюдение за привычками во времени углубляет наше осознание цены, которую мы за них платим. Наша функция мышления может помочь нам увидеть, как дневные грёзы изолируют нас от реальности, как спешка постоянно упускает из виду эмоциональное измерение нашего дня или как хроническое негативное отношение омрачает все, что мы делаем, пораженческим настроением. Благодаря власти над абстракцией, мыслительная функция может помочь нам охватить этот длинный массив опыта, дать ему количественную оценку и облечь его в одно слово или наикратчайшую фразу. В следующий раз, когда мы поймаем себя на том, что находимся в грёзах, торопимся или фантазируем, произнеся эту фразу, мы поставим привычку лицом к лицу с ее совокупной ценой. Это даст нам гораздо более сильную мотивацию к сопротивлению.

Те, кому еще предстоит накопить достаточную массу таких наблюдений, могут начать со следующего вопроса: если бы я перенесся на год назад и получил возможность кратко поговорить с собой в более молодом возрасте, какой совет я дал бы самому себе? Какое знание себя сэкономило бы мне много времени и страданий? Инкапсулируйте этот совет в кратчайшую команду.

Практик, который формулирует свой совет в максимально краткой форме и применяет его в момент внутреннего вызова, подобен земледельцу, который обмолотил пшеницу и просеял ее в зерна. Зерно заключает в себе проект всего растения и сохраняет свою жизнеспособность еще долго после гибели растения. Так и наша мыслительная функция может сохранять наше понимание еще долго после того, как опыт, вызвавший его, угас, и вызывать это понимание в нужный момент.

Это наш труд августа.