Наш противник не отстает от нас
Подумайте о предмете ваших дневных грез. В любой момент, когда вы оставляете свой разум без присмотра, куда он отправляется? По дороге домой после этого вечера, начну ли я перебирать в уме чужие проблемы?
Однажды я присутствовал на встрече, где многие из собравшихся занимались этой работой на протяжении десятилетий. Большинству из них было за 60, 70 и 80. Хозяин вечера спросил, не сделал ли кто-нибудь недавно какое-нибудь примечательное наблюдение, которым хотел бы поделиться. Вопрос был не тривиальным: привычка гасит дух открытий, который в свою очередь является мотивацией, столь необходимой для ежедневных усилий. Чем дольше человек занимается этой работой, тем сложнее поддерживать новизну идей.
Одна из самых пожилых участниц встала.
«Посмотрите на нас,» — сказала она, оглядывая окружающих. «Многие из нас посвятили этой работе три или четыре десятилетия. Три или четыре десятилетия! Можно предположить, что этого времени было достаточно для искоренения наших Ложных личностей, чтобы все собравшиеся здесь свободны от фальши. Но можем ли мы сказать, что навсегда побороли притворство, преодолели искушение оправдать свои действия, уничтожили желание присвоить себе заслуги или избавились от беспокойства по поводу того, как мы выглядим в глазах своих коллег? Мы не можем. Все это сохраняется даже после десятилетий внутренней работы. Почему же?»
«Вот что я поняла в последнее время: десятилетия этой работы не избавляют наш ум от склонности к грезам. Всякий раз, когда ум остается без дела, он впадает в ментальные ассоциации. Это похоже на ребенка, который, оставленный матерью на минуту, пока она расплачивается за продукты, не может спокойно ждать. Ребенок возится и ерзает, или оглядывается по сторонам в поисках чего-нибудь отвлекающего или развлекающего. Наши умы такие же, и их склонность к дневным мечтам не уменьшается с годами. Наша способность сдерживать грезы возрастает, но как только мы оставляем наш разум в покое, он возвращается к единственной известной ему вещи: к дневным мечтам.»
«А теперь подумайте о предмете ваших дневных грез. В любой момент, когда вы оставляете свой разум без присмотра, куда он отправляется? По дороге домой после этого вечера, начну ли я перебирать в уме чужие проблемы? Буду ли я беспокоиться о том, благополучно ли Джим добрался до дома?» — она указала на человека, сидящего рядом с ней, — или о том, не забыла ли Марианна позвонить брату и сестре и поздравить их с днем рождения?» — она указала на даму, сидящую сбоку от нее, — «или о том, поливает ли Гарри свой газон, чтобы он не высох за лето? Почти никогда (а когда я это делаю, то только потому, что мне хочется, чтобы они вели себя так, как я считаю нужным). По правде говоря, я всегда мечтаю о себе. Когда я покину эту встречу, мой разум захочет переиграть ту самую речь, которую я произношу сейчас. Четко ли я сформулировала свои мысли? Выразила ли я то, что хотела сказать, так, как хотела? Все ли вы были впечатлены?»
«Предметом моих дневных мечтаний всегда являюсь я.»
«Играя главную роль в моих грезах, моя Ложная личность восстанавливается, несмотря на десятилетия ее разрушения. Неважно, как часто и как глубоко я убеждаюсь в ее искусственности, неважно, как сильно ее сокрушают внешние потрясения, тем не менее моя Ложная Личность восстанавливает себя каждый раз, когда я оставляю ее без присмотра — мгновение за мгновением, кирпичик за кирпичиком. И пока эта динамика сохраняется, я могу работать еще четыре десятилетия, и мой соперник не будет отставать от меня.»
«Это то, в чем я убедилась за последнее время.»